Азбука рейдерского захвата.

Азбука рейда

В условиях финансово-экономического кризиса традиционное рейдерство, основанное на юридических манипуляциях, пошло на спад. Однако рейдерские угрозы с опорой на новые экономические модели и информационные ресурсы, наоборот, возрастают.

Впрочем, по большому счету, как выяснилось, новые способы и методы захватов – это всего лишь несколько обновленные старые. Об основных разновидностях актуальных сегодня схем противоправного захвата предприятий и бизнеса мы поговорили с членом комитета по безопасности предпринимательской деятельности российской Торгово-промышленной палаты (ТПП), преподавателем Академии народного хозяйства при правительстве РФ, профессором Александром Богатиковым.

– Александр Александрович, какие методы сейчас чаще всего используются в рейдерских атаках?

– Я бы выделил две основные группы – долговые и коррупционные, они безусловно захватили пальму лидерства. В долговых, в свою очередь, можно выделить три разновидности поглощения бизнеса: с использованием кредиторской задолженности, бюджетной задолженности и с использованием залога.

По отдельности они применяются редко, чаще можно встретить их комбинации.

– Каковы отличительные особенности каждого из методов?

– В схемах с использованием кредиторки самое важное – получение информации о финансовом состоянии предприятия, а точнее – о финансовой устойчивости и ее пределах. После того, как эта информация собрана, агрессор приступает к скупке кредиторской задолженности предприятия, и чем больший ее объем он консолидирует, тем больше у него шансов поглотить бизнес без особого риска.

  Схема с бюджетной задолженностью представляет собой яркий пример использования механизмов принуждения государства в частных интересах. Она, пожалуй, стоит на стыке долговых и коррупционных методов. Для ее реализации агрессор вступает в сговор с сотрудниками того ведомства, в полномочиях которого оказалась долги предприятия, способные вызвать «перекос» в его финансовом положении. Ими могут оказаться любые госорганизации, куда предприятие должно осуществлять отчисления. Например, фонд государственного пенсионного страхования или фонд обязательного социального страхования. Однако чаще всего ведомством давления избирается федеральная налоговая служба, права которой четко прописаны в Налоговом кодексе РФ, при этом в отношении экономической деятельности предприятия они достаточно широки. При этом видимая часть активной деятельности может представляться как самостоятельная работа государственного органа по принудительному погашению кредиторской задолженности перед бюджетом.

  Схема использования залога в целях поглощения бизнеса или активов – это по сути прикладной или дополнительный метод, который используется при поглощении предприятия, в том числе и через права на кредиторскую задолженность. Участниками реализации этой схемы обычно выступают банки-кредиторы, с которыми компания заключила договор о кредитовании под залог имущества. Они могут действовать от своего лица или привлечь группу профессиональных рейдеров.

  Что касается коррупционных методов противоправного захвата предприятий и бизнеса, то их актуальность в российских условиях постоянного нахождения отечественного бизнеса на минно-подрывном поле, никогда не теряла своей актуальности, привлекательности со стороны рейдера и простоты исполнения. Эта схема представляет собой одну из самых примитивнейших, но, тем не менее, массово применяемых. Впрочем, ее примитивность не снижает ее эффективности, поскольку основной ее рычаг довольно жесткий – это лишение руководителей и собственников объекта воли к сопротивлению и добровольный выбор продажи бизнеса вместо привлечения к уголовной ответственности. Поглощение бизнеса по этой схеме может быть организовано как традиционным заказчиком поглощения, с привлечением специализированных рейдерских ОПГ, так и самостоятельно профессиональным агрессивным участником рынка слияний и поглощений, которому необходимо выгодно реализовать накопленный коррупционный силовой административный ресурс.

  Коррумпированные сотрудники правоохранительных органов, а это, как правило, сотрудники следственных органов и надзирающей прокуратуры, выступают в реализации такой схемы как активные соучастники. Однако их соучастие труднодоказуемо, поскольку их действия выглядят как самостоятельные.

– С чего начинаются рейдерские атаки, задействующие коррупционные схемы?

– Применению этой схемы предшествует активный сбор информации, с акцентом на информацию компрометирующего характера. Если таковой недостаточно для уголовного преследования, то прибегают к фальсификации документов и подтасовке фактов.

  После этого проводится ряд проверок предприятия, цель которых – выявление признаков наличия состава преступления. Впрочем, эти признаки могут быть открыты в заявлении любого лица в правоохранительные органы, а проверка, проводимая в порядке ст.144 Уголовно-процессуального кодекса РФ, может подтвердить признаки действительного наличия состава преступления в действиях руководства предприятия или в действиях собственников бизнеса. Таким образом, предприятие и его руководство оказываются перед реальной угрозой возбуждения уголовного дела и привлечения к уголовной ответственности.

– И становятся более сговорчивыми?

– Бесспорно. Как только угроза уголовного преследования становится явной и неотвратимой, агрессор выходит с предложением о решении проблем под условие заключения сделки на выгодных для него условиях. Это может быть и покупка всего бизнеса по заниженной цене, и кредитование предприятия на невыгодных условиях под залог имущества, и покупка части активов.

– Что происходит в случае отказа?

– Тогда наступает следующий этап: демонстрация жесткого давления на руководство предприятия, как правило, это возбуждение уголовного дела. Как только заказное дело возбуждено, у рейдера открываются широкие возможности. В рамках уголовного преследования можно оказывать давление на управляющих акционеров и руководство, физически блокировать руководителей предприятия, заключать их под стражу, арестовывать имущество, денежные средства на счетах, передавать имущество на ответственное хранение тому же агрессору.

  Подойдет и публикация информации с предложением обращаться по известным фактам нарушения закона объекта давления.

В случае если бизнес крупный и обладает высокой стоимостью, в отношении его руководителей и собственников может быть проведен массированный недружественный PR, грозящий полным уничтожением репутации как бизнеса, так и его руководителей.

– И что, никак этому нельзя противостоять?

– Возможные жалобы руководства и собственников поглощаемого бизнеса могут блокироваться на уровне местной прокуратуры и прокуратуры субъекта федерации. Но если уровень предприятия крупный, возможные ответные действия могут блокироваться на всех уровнях надзорного ведомства.

  Кроме того, вы же знаете, как у нас действует система рассмотрения жалоб в правоохранительных органах – как правило, они по законам искусственной циркуляции снова спускаются к конкретному чиновнику, который уже давал отказ. Естественно, что даже в отсутствии коррупционной заинтересованности, он будет вынужден его повторить, дабы подтвердить обоснованность первоначального решения. Таким образом, заявители могут предстать перед картиной абсолютной глухости и бездействий всей правоохранительной системы.

– Что же остается делать собственнику?

– Учитывая что деятельность предприятия после проведения мероприятий в рамках уголовного дела будет, скорее всего, заблокирована, учредители встанут перед проблемой возрастания долгов по кредитованию и за счет санкций по неисполненным обязательствам.

  Таким образом, ситуация будет максимально соответствовать условиям для того, чтобы агрессор сделал очередное предложение о заключении выгодной для него сделки.

  Если собственники снова не захотят дешево продать свой бизнес, они подвергнутся новой атаке, параллельно с которой может начаться скупка долгов или же их фальсификация и признание в судебном порядке. В дальнейшем в отношении такого проблемного предприятия может быть реализована схема поглощения через кредиторскую задолженность и банкротство компании.

  Кроме того, организовав давление на руководство и собственников предприятия, агрессор может приступить и к другим криминальным схемам захвата, таких как подделка документов предприятия, в том числе и учредительных, назначение на основании поддельных документов руководителя поглощаемого бизнеса, изготовление и регистрация документов об отчуждении активов предприятия, либо подделкой документов об отчуждении управляющих пакетов акций или недвижимости предприятия.

  Рейдер может также попытаться выкупить контрольный пакет долей или акций предприятия, если он распылен на множество лиц, по заниженной цене за счет того, что бизнес представляется проблемным.

  Если же компания-объект согласится на сделку, то выбор у нее невелик: добровольная продажа контрольного пакета или иная форма значительного участия агрессора в управлении предприятия, кредитование предприятия под залог его активов, кабальная сделка по прямому кредитованию предприятия, или же сделка по внесению имущества или управляющих пакетов в уставный капитал вновь образовываемого предприятия.

– Давайте перейдем к менее жестким методам. Если мы, например, говорим об использовании кредиторской задолженности – можно ли как-то противостоять ее скупке?

– К сожалению, это практически невозможно. Рейдер в данном случае обладает всеми необходимыми правами, поскольку в соответствии со ст. 382 Гражданского кодекса РФ для перехода к другому лицу прав кредитора согласие должника не требуется. Более того, деятельность по консолидации как правило, проходит в условиях строжайшей секретности, пока у агрессора не соберется необходимый объем кредиторской задолженности, или пока не возникнет необходимость в аресте недвижимости.

– У кого скупаются долги?

– Особенное значение для агрессора имеет просроченная задолженность, которую можно купить с дисконтом. Продавцами кредиторской задолженности могут быть и контрагенты в обычной деятельности, поставщики и покупатели, обладающие правами кредитора, и банки, обладающие правами кредитора по кредитным договорам, и держатели векселей и иных обязательств предприятия, и иные держатели просроченных обязательств предприятия, установленные судом.

– И что происходит дальше?

– Используя информацию о финансовом состоянии, агрессор в состоянии определить объем критической массы кредиторской задолженности, то есть такой величины долга, при одновременном предъявлении к взысканию которого в финансовой деятельности предприятия неизбежно произойдет «перекос», который по цепной реакции вызовет целый вал неблагоприятных последствий. Это, например, разрушение действующих хозяйственных связей, отмена важных сделок, в том числе по кредитованию, арест имущества судебными приставами, арест денежных средств на счетах предприятия, невозможность обеспечить исполнение обязательств, увеличение массы долга на сумму штрафов и пеней.

  Для усиления эффекта от выставления к оплате консолидированного долга агрессор может позаботиться о том, чтобы предприятие на момент атаки не обладало достаточным количеством денежных средств. В этих целях агрессор может попробовать прекратить или резко сузить финансовые потоки, которыми питается предприятие, договорившись с контрагентами и банком предприятия.

– Это тоже законно?

– В принципе, достижение такого рода коррупционной договоренности может рассматриваться через призму состава преступления, предусмотренного ст. 204 Уголовного Кодекса РФ «Коммерческий подкуп». Но это все – слишком отдаленная перспектива, а бизнес погибает прямо сейчас.

  После блокирования финансовых потоков агрессор, чтобы минимизировать дальнейшие затраты, может выступить с предложением о заключении сделки на кабальных условиях. Если же собственник предприятия не соглашается, он может «получить» ряд заказных проверок контрольных органов. Их цель – сбор материала, на основании которого в отношении руководителей предприятия можно было бы возбудить уголовное дело. К чему это может привести, вы уже знаете.

– Какие возможности есть у рейдера, кроме использования связей в правоохранительных органах?

– Он может самостоятельно, выступая кредитором, или при помощи заинтересованных лиц обратиться в арбитражный суд с иском о признании предприятия банкротом.

  В результате скупки обязательств предприятия, агрессор может консолидировать такой объем кредиторской задолженности, который позволит гарантировать принятие необходимых ему решений, собранием (или комитете) кредиторов. Желаемый объем кредиторской задолженности для агрессора – более 51 % от общей массы кредиторской задолженности предприятия.

  Инициированная процедура банкротства является основанием для ограничения полномочий всех органов управления предприятия и перехода этих полномочий в руки внешнего управляющего. Агрессор, если он обладает крупным пакетом кредиторской задолженности, может влиять на процесс его выбора, а также вступить в сговор с управляющим. Внешний управляющий может заключить ряд кабальных сделок с представителями агрессора, арестовывать имущество и снимать аресты, иными способами способствовать дальнейшему разорению предприятия и установлению над ним контроля. Комплекс подобных действий может способствовать скорейшему введению в отношении объекта процедуры конкурсного управления.

– Что нужно для задействования схемы с банкротством?

– Основанием для принятия решения о признании предприятия банкротом, в соответствии с Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве)» является просрочка платежей, размером свыше 100 тысяч рублей на срок свыше 3-х месяцев. Для достижения эффекта просрочки агрессор может имитировать обращение к предприятию с использованием рейдерских почтовых технологий, обеспечивающих доказательства уведомления. Это когда высылаются, например, пустые письма. В данном случае рейдер их использует для «уведомления» о покупке прав кредитора и для требования об оплате задолженности.

  И дальше, вступая или не вступая в коррупционный сговор с судьями, агрессор может добиться принятия решения о признании предприятия банкротом и введении в отношении него процедуры внешнего управления. В соответствии с законом это влечет прекращение полномочий всех органов управления предприятия, а все полномочия по руководству переходят к внешнему управляющему.

  И затем у рейдера есть на выбор ряд вариантов. Во-первых, он может воспользоваться правами, предусмотренными ст.ст. 71.1, 85.1, 112.1, 113, 129.1 Федерального закона № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» и самостоятельно погасить кредиторскую задолженность предприятия перед третьими лицами. В результате у него появится возможность поглотить предприятие. Во-вторых, можно попробовать принудить руководство и собственников предприятия заключить сделку с ним на выгодных для него условиях. В-третьих, – вывести имущество через конкурсное производство. Если агрессор войдет в сговор с арбитражным управляющим и организатором торгов, то он обеспечит себе колоссальный коммерческий успех от такой сделки. В дальнейшем имущество может быть еще раз перепродано на одного или группу «добросовестных приобретателей», что еще больше обезопасит применение схемы.

– Какие еще тактические приемы используются рейдерами в этой схеме?

– Можно усугублять ситуацию в глазах общественности и собственников бизнеса при помощи недружественного PR против предприятия, которым могут заниматься опытные PR-агентства по заказу агрессора. Конечная их цель – придать бизнесу сомнительную репутацию, нанести ущерб репутации руководителей или собственнику, если они обладают достаточно опасными для агрессора административной поддержкой и определенной популярностью. Особенно удачно этой цели соответствуют компрометирующие данные, которые агрессор старается собрать, купить или выдумать.

  Как итог, на выходе получаем: работа предприятия остановлена, хозяйственные и административные связи нарушены. И в этот момент агрессор может на свой выбор продолжить банкротство и выкупить активы через торги, организуемые в рамках конкурсного производства, предложить собственникам продать свой бизнес по заниженной цене под гарантии решения возникших проблем, или же предложить руководству и собственникам вступить в сделку, которая введет бизнес в еще более худшую ситуацию, чтобы реализовать в дальнейшем поглощение бизнеса по заниженной цене.

– Что самое важное в схемах с бюджетной задолженностью?

– Как я уже говорил, здесь главное – использование механизмов принуждения государства. Но не менее важный момент – и правильный выбор момента атаки. Можно использовать уже существующую задолженность по оплате бюджетных платежей, и тогда моментом выбирается период возникновения просроченной задолженности по платежам в бюджет. А можно сделать так, что атаке будет предшествовать необходимость срочного погашения части долга, выставленного агрессором, что вызывает просрочку в оплате платежей в бюджет. Для этого рейдер сначала консолидирует иную кредиторскую задолженность компании-объекта, отдавая предпочтение просроченной и подтвержденной судебными актами. Так же, как и в разборе предыдущего метода, изыскиваются способы для ограничения возможности для компании-объекта оперативно найти средства на погашение любой крупной кредиторской задолженности.

– Какие же государственные механизмы принуждения используются в рейдерских атаках?

– У налоговой инспекции есть право на приостановление операций по счетам, установленное ст. 76 Налогового кодекса РФ. В соответствии с этой статьей можно приостановить операции по расчетному счету предприятия, решение об этом принимается руководителем налогового органа по факту неоплаты требования об уплате налога. Причем, оно в безакцептном порядке исполняется банком, факт воли или мнение должника при этом не учитывается, равно как и его обещания быстро оплатить образовавшуюся задолженность.

  Это запросто может привести к блокированию работы предприятия. А поскольку налоговая задолженность имеет свойство расти, у налоговой службы неизбежно возникнут основания и к аресту имущества в соответствии со ст. 77 Налогового кодекса РФ, что она не замедлит сделать. Более того, арест может усиливаться передачей арестованного имущества на ответственной хранение другому лицу в соответствии с п.11 ст.77 Налогового кодекса РФ. Данный факт также может привести предприятие к невозможности осуществлять свою деятельность.

  В дальнейшем, налоговая служба может в соответствии с п.п.7,8 ст. 46, ст. 47 НК РФ обратить взыскание на арестованное имущество и денежные средства предприятия, и в зависимости от его размера решать вопрос об инициировании процедуры банкротства. А в ходе исполнения решения о взыскании задолженности, арест на имущество предприятия и его денежные активы наложит судебный пристав-исполнитель, в соответствии с п. 1 ст. 64 Закона РФ «Об исполнительном производстве».

– Немало.

– Кому как. Все эти действия налоговой могут усиливаться новыми самостоятельными действиями кредитора, такими как судебными тяжбами о взыскании купленной агрессором кредиторской задолженности, в ходе которых могут выставляться требования о применении обеспечительных мер в виде ареста имущества и денежных средств компании-объекта, проведением заказных проверок иными ведомствами, возбуждение заказных уголовных дел по реальным или сфальсифицированным основаниям, в ходе которых также могут накладываться аресты на денежные счета и имущество компании-цели, а также арестом руководителей компании.

  Помимо этого, в удобный момент агрессор может выставить к взысканию значительную часть накопленной кредиторской задолженности и также инициировать процедуру банкротства.

– Перейдем к залоговым методам. С чего здесь все начинается?

– Исходная точка начала реализации залоговой схемы – либо подтверждение информации о финансовых затруднениях в деятельности компании, либо информация о желании компании привлечь крупные финансовые ресурсы под залог имущества.

  Впрочем, сделка кредитования под залог может заключаться и в ходе уже начавшегося захвата предприятия. Например, во время судебного процесса заключается мировое соглашение, на которое руководство предприятия идет под угрозой ареста имущества и средств на счетах.

– Каковы основные принципы залоговых методов?

– Ничего нового. Залоговая схема реализуется исходя из того же принципа, что и в долговых – эксплуатации естественного или искусственно созданного финансового «перекоса» в деятельности компании.

  Объектом залога может выступать недвижимость предприятия, либо все предприятие как имущественный комплекс. Предприятию в сложный момент также может быть предложен вариант кредитования под залог управляющих пакетов предприятия (более 51 % акций). В условиях дефицита финансовых средств руководитель и собственники предприятия, особенно когда они совпадают в одном лице, обычно соглашаются порой на самые жесткие условия кредитования.

– Что же дальше?

– В дальнейшем события разворачиваются по известным сценариям.
Заключая договор о кредитовании предприятия, агрессор создает предпосылки возникновения условий, в которых предприятие неспособно выплатить свой долг.

  Для этого могут быть использованы как легальные инструменты – к примеру, включение в договор кредитования права требовать досрочного погашения обязательств в случае снижения стоимости залогового имущества. И при этом – что немаловажно – оговаривается признание данных только аккредитованных банком оценщиков. Когда в разгар повседневной деятельности резко останавливается кредитование предприятия и единовременно взыскивается вся сумма долга, обеспеченного «обесцененным» активом или пакетом акций (долей), должник может мгновенно встать на грань банкротства.

– То есть, чтобы обезопасить себя, достаточно не заключать договоры со столь жесткими условиями?

– Это не панацея, ведь условия невозможности погашения кредита могут быть созданы и искусственно. Агрессор может пойти на сговор с партнерами и контрагентами компании-объекта поглощения о прекращении и приостановлении исполнения хозяйственных сделок, договориться о приостановлении энергоснабжения, водоснабжения, блокировании важных коммуникаций. Можно вступить в коррупционный сговор с чиновниками из различных ведомств и правоохранителями. Договорившись с чиновником налоговой службы, агрессор может добиться наложения запретов на операции по счетам предприятия, при этом «по ошибке» чиновника, такие запреты могут не быть сняты своевременно. При наличии долговых обязательств и исполнительных листов, вступив в сговор с судебным приставом, агрессор может добиться этого же результата, в то время, как пристав будет затягивать производство для того, чтобы аресты имущества и средств на счетах продержались как можно дольше. Имея на руках доказательства для возбуждения уголовных дел, либо сфальсифицировав их, а также вступив в коррупционный сговор с сотрудниками правоохранительных органов, агрессор может добиться возбуждения уголовного дела. Вариантов множество, все они ограничиваются только фантазией рейдера.

  И тогда остановка бизнеса и работы предприятия неизбежно приведут к созданию условий для неоплаты кредиторской задолженности и возникновению условий для обращения взыскания на заложенное имущество.

– Каковы дальнейшие шаги агрессора?

– Это зависит от того, какое имущество заложено и от конечных целей реализации. Если заложено все предприятие или если в целях – только захват имущества, то можно купить имущество на торгах по договоренности с организатором торгов значительно дешевле. А затем, обезопасив сделку еще одной, вывести имущество на «добросовестного приобретателя».

  Если заложенное имущество представляет значительную часть активов предприятия, обеспечивающих технологическую цепочку производства, то агрессор может приобрести его и использовать для блокировки процессов в целях дальнейшего поглощения всего бизнеса. Или же использовать владение активами как аргумент для принуждения руководства и собственников к сделке с кабальными условиями. В конце концов, можно и просто ограничить доступ и возможность пользования этими активами.

  Если заложенное имущество – управляющие пакеты, то агрессор может в ходе собрания акционеров легко сменить руководство, вывести имущество и полностью захватить бизнес, не ограничиваясь заложенным пакетом.

Творческая работа с законом

  Законодательные новшества из так называемого «антирейдерского пакета» во многом устраняют благоприятные условия для ведения корпоративных войн, но панацеей для корпоративного рынка не станут и рейдерство полностью не искоренят. Главная причина в том, что рейдерские захваты основаны в большей степени на коррупции, нежели на упущениях в законе.

  Все методы рейдерской «работы» можно условно поделить на четыре большие группы: креативные, гринмейлерские (от термина greenmail, которым принято обозначать корпоративный шантаж компании мелкими акционерами), долговые и коррупционно-административные. По отдельности они применяются довольно редко, чаще встречаются их различные комбинации.

  В основе креативных методов лежит работа юристов: знание всех нюансов корпоративного права и умелое использование его слабых мест для установления контроля над компанией. Расцветом креативных технологий принято считать рубеж веков – в 2001-2002 юристы рейдеров буквально состязались в разработке наиболее изящных схем перехвата управления предприятием. Самым большим подспорьем для креативных технологов служила схема со ст. 55 ФЗ «Об акционерных обществах» (см. статью «Антирейд-1: Дело за малым»).

  Речь идет о праве владельца 10-процентного пакета самостоятельно созывать общее собрание акционеров в случае отказа совета директоров. Рейдеры активно пользовались этим, тем более что на повторном собрании для кворума достаточно присутствия 30% от общего числа акционеров. Таким образом, достаточно было различными ухищрениями не допустить появления на «своем» собрании лишних людей. Это могла быть рассылка акционерам вместо обязательного извещения о проведении собрания обычных поздравительных открыток или «пустых» писем. Или же указание в извещении слишком обтекаемого адреса проведения собрания (скажем, Москва, гостиница «Космос»). Основной задачей таких собраний было переизбрание руководства компании и перехват управления, после чего, как правило, активы перепродавались «добросовестному приобретателю».

  «Антирейдерские» поправки, принятые в прошлом году, эту возможность перекрыли, или во всяком случае, серьезно усложнили: теперь созвать собрание с пониженным кворумом можно только по решению суда. Однако, как отмечает гендиректор консалтинговой компании «Ринкон-гамма» Олег Осипенко, креативный сегмент сейчас уж практически исчез: «Это даже не верхняя часть айсберга, это его шапка».

Происки «зеленых»

  Поклонники «гринмейла» тоже хорошо разбираются в акционерных законах. Но правами, которыми эти законы наделяют акционеров, они злоупотребляют несколько в иных целях. Получение контроля над компанией или перехват управления их не интересует. Они, как правило, приобретают мизерный пакет акций предприятия, а затем начинают терроризировать структуры акционерного общества по всему правовому полю, всеми доступными средствами: требуют отменить то или иное решение собрания акционеров, компенсировать им убытки от неправильно выбранной менеджментом компании стратегии… Компаниям порой приходится отвлекать серьезные временные, человеческие и материальные ресурсы, чтобы бороться с такими упорными «акционерами», наносится ущерб репутации, тратятся деньги на юристов. «Гринмейлеры» же все это время ненавязчиво предлагают Обществу выкупить их пакет по цене, многократно превышающей рыночную – и тогда только обещают прекратить «кошмарить АО».

  Осипенко приводит такой, очень простой пример. Акционер обратился в Общество с запросом о неком документе, который оно обязано ему предоставить по закону. В отделе по работе с акционерами ему этот документ подготовили, выдали. На следующий день он приходит снова – за тем же самым документом. «Ну, мало ли, — думают в отделе, — потерял, — выдадим ему снова». Но акционер приходит и в третий раз, и в пятый, и в десятый. А когда терпение у сотрудников отдела по работе с акционерами лопается, и они ему в какой-то момент отказывают, тот направляется прямиком к регулятору – в региональное управление ФСФР с жалобой. Штрафы же сейчас за несоблюдение компанией Закона об АО довольно серьезные – до 500-700 тыс. рублей. «Регулятор порой в подобных случаях занимает довольно странную позицию, — сетует Осипенко. — Если, мол, в законе прямо не указано, что нельзя три раза в день требовать один и тот же документ,- значит, акционер прав. Хотя в данном случае налицо элементарное злоупотребление правами».

  Глава компании «Ринкон-гамма» уверен, что остановить «гринмейлеров» достаточно просто, нужно лишь «подправить» философию, смысл работы регулятора: сейчас его главная функция – защита акционеров от компании, а нужно защищать и акционерное общество от злоупотребляющего своими правами акционера. Инструментарий для этого тоже есть – фундаментальная норма ст. 10 Гражданского кодекса, где прямо говорится о недопущении злоупотребления своими правами. «К сожалению, эта норма сейчас фактически не работает, — говорит Осипенко. — А ведь президиум Высшего арбитражного суда еще в ноябре 2008 года одобрил информационное письмо "Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса РФ ". В нем есть знаменательная фраза о том, что многократное требование созыва собрания акционеров с одним и тем же вопросом повестки дня – это не что иное, как злоупотребление правами. Так почему же многократные требования одного и того же документа нужно относить к добросовестному применению права?».

  Очевидно, что как только ст. 10 ГК реально заработает и войдет в обыденную правоприменительную практику в сфере корпоративных отношений, «гринмейлерам» будет гораздо сложнее жить. А добросовестным компаниям – проще. Ведь они всегда смогут обратиться к регулятору с жалобой на такого вот «акционера», который попросту не дает нормально работать.

  Вторым шагом, по мнению Осипенко, могло бы стать более детальное описание технологии исполнения запросов акционеров к Обществу: к примеру, что повторный запрос по одному и тому же поводу допускается не ранее чем через месяц.

  Третий важный шаг в защите себя от «гринмейлеров» вполне способны и даже должны сделать сами компании. Лозунг для этого шага им придумал еще Остап Бендер: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих». Самооборона большинства российских компаний от самых простых приемов «гринмейлеров» поставлена из рук вон плохо,- убежден Осипенко. А ведь даже небольшие усилия в этом направлении могут оградить от многих крупных неприятностей. Осипенко советует вместо того, чтобы тушить уже разгоревшийся пожар, заранее провести противопожарные мероприятия - так называемый антирейдерский аудит. В ходе этого аудита устав компании, внутренние положения и другая документация проверяются на предмет прорех, которыми могут воспользоваться корпоративные шантажисты. Залатать эти прорехи – и уже шансов у этих шантажистов нанести предприятию ущерб будет гораздо меньше.

Предложение, от которого невозможно отказаться

  Но самые распространенные сейчас методы, применяемые рейдерами – долговые и административно-коррупционные. Эти два типа подробно и схематично разобраны в интервью члена комитета по безопасности предпринимательской деятельности российской Торгово-промышленной палаты (ТПП), преподавателя Академии народного хозяйства при правительстве РФ, профессора Александра Богатикова нашему изданию. Они и раньше достаточно широко использовались, а в разгар финансового кризиса стали и вовсе доминирующими. Стоимость активов предприятий резко упала, рынок слияний-поглощений схлопнулся, так что рейдерам приходится более тщательно подбирать калибр, чтобы не тратить попусту ресурсы и бить наверняка, экономя силы и средства – не до изящества нынче.

  Что касается долговых технологий, то они были крайне популярны в 90-е. Однако кризис, по наблюдениям Богатикова, вернул эти методы в практику рейдеров. Основных приемов здесь три: использование кредиторской задолженности, бюджетной и залога. Конечно, сейчас они немного видоизменились – с учетом новых экономических реалий – но суть осталась прежней: создается просроченная задолженность предприятия, которую оно не в состоянии погасить, а затем его хозяевам делается предложение о выкупе у них активов по минимальной цене. Если те не соглашаются, кредитор делает все для того, чтобы разорить компанию и получить ее имущество. Это и давление через налоговые органы, и арест имущества, и возбуждение уголовных дел, и инициация процедуры банкротства, и сговор с кредиторами/дебиторами.

  Зачастую такого рода схемы используются в тесной связке с административно-коррупционными методами. Впрочем, последние – частые спутники любых рейдерских атак. Как правило, для того, чтобы запустить в действие административно-коррупционную схему, сначала разыскивается компромат, на основании которого затем организуется уголовное преследование руководства предприятия.

  Технология эта иногда так и называется: «папка с компроматом против контрольного пакета акций». «Информация и описание возможных неприятных последствий ее «всплытия» собираются в одну папку, которая передается объекту атаки. Дается одна ночь на «подумать» и сдать бастионы по хорошей цене. Если этого не происходит, папка передается в компетентные органы. Для того, чтобы дать ей ход, и задействуется коррупционный сегмент». Впрочем, этот сегмент может быть задействован и на более раннем этапе – при сборе компромата.

  Профессор выделяет отличительные черты «хорошо забытого старого». Так, в коррупционном сегменте наблюдается тенденция смещения рейдерства на периферию и переориентации на мелкий и средний бизнес. А в долговом – расцвела «торговля банковской информацией»: банкиры делятся сведениями о должниках с рейдерами и переуступают им долги предприятий или залоги. Залогом же в последнее время, как правило, служит контрольный пакет акций – так что тонкая ювелирная работа с законами рейдерам теперь ни к чему. «Все рейдерство сместилось в кабинеты банкиров», – говорит Богатиков. Осипенко также отмечает, что «банковскому рейдерству» способствуют не только залоги и высокие, неподъемные для предприятия проценты: «Условием выдачи спасительного кредита зачастую становится ввод представителей кредитной организации в совет директоров компании. Банкиры встраиваются в систему управления, с ними согласовываются кадровые решения, они получают доступ к важной информации». Информация эта потом может начать «гулять», и в конце концов доходит до рейдеров. После того, как рейдер получает все необходимые сведения об условиях кредита, поставщиках, контрагентах, можно начинать действовать – дальше вполне подойдут любые варианты из традиционных долговых рейдерских схем. Наиболее популярными способами в кризис стали давление через налоговые органы, трудовые инспекции, профсоюзы.

  Осипенко обращает внимание и еще на один грустный тренд «кризисного» времени: партнеры по бизнесу все чаще стали привлекать рейдеров к разрешению внутренних конфликтов. «Такого рода конфликты активизируются в двух случаях – когда денег, так сказать, слишком много, и когда их мало,-- напоминает он.— И если в 90-е в таких случаях шли искать справедливости в организованные преступные сообщества, которые все вопросы решали «на стрелках», то теперь идут к рейдерам – передают им значимую информацию и важные документы, а те уже дают этому всему жесткий ход».

  Впрочем, по наблюдениям Богатикова, жесткие бандитские методы – a la «лихие 90-е» – с кризисом тоже вернулись в повседневную практику рейдеров. «Только, как и в случае с коррупционно-административным давлением,-- говорит он,-- откровенно бандитское рейдерство – со стрельбой, беспределом, силовым захватом предприятий – переместилось подальше от Москвы».

  В любом случае, приходится – увы – констатировать, что об искоренении в России такого явления как рейдерства пока можно только мечтать.